не позже. Станем ли мы с вами свидетелями этих глобальных изменений – это не так важно. Для нас с вами важно прожить жизнь счастливо, прожить её честно, прожить с максимально возможным ощущением настоящего времени. Только так мы выполним своё истинное предназначение и только так наши дети примут у нас эстафету наших начинаний, и также проживут свою жизнь счастливо. А? Как вы считаете?
– Да, мистер Шайн. Будем надеяться, что у нас хватит сил и терпения. – Потом обратилась к мальчикам уже спокойным тоном: – Брэнди. Сэмми. Вы что-нибудь ещё будете?
– Нет, мам, – ответил старший Сэмуэль. – Мы хотим покататься на «Бешеной горке».
– Но вы уже вчера на ней катались.
– Мы хотим ещё.
– Очень хотите? – ласково спросила миссис Эвенсвилл и погладила Сэма по голове.
– Да, мам. Очень хотим. Мы всегда очень хотим, если просим тебя, – сказал Сэм, сам не осознавая, что сделал это философски.
– Ну, хорошо. Тогда пошли. До свидания, мистер Шайн! Спасибо за угощения!
– Всего хорошего, миссис Эвенсвилл!
– До свидания, мистер Шайн! – сказал Сэм. – Ваши пирожки просто бомбические!
– Пока, мистер Шайн! – добавил Брэндон.
– Пока-пока! – ответил мистер Шайн и помахал мальчикам рукой.
Прошло какое-то время. Никто не подходил к лавке мистера Шайна. И он решил сделать уборку вокруг своего рабочего места. Он достал метлу и начал мести. Он делал это неспеша, стараясь совершать действия без мыслей, всем своим существом погружаясь в процесс, наслаждаясь шуршанием ворсинок метлы по тротуарной плитке, беготнёй муравьев по своим муравьиным делам, тенью деревьев и бликами света…
4
– Эй, старик! – вдруг услышал мужской голос мистер Шайн. Он поднял голову и увидел, как рядом припарковалась строительная техника: подъёмный кран и экскаватор. И от них какой-то мужчина стремительно шёл к мистеру Шайну.
– Эй, старик! Сворачивай ка свою лавку, сейчас здесь будет работать техника! – заявил мужчина, приблизившись.
– В каком смысле? – удивлённо спросил мистер Шайн.
– В прямом смысле, ёб твою! Сворачивай свою контору!
– Но… мне ничего неизвестно о каких-либо работах здесь…
– Ах, да, извини, забыли поставить тебя в известность! – саркастически сказал мужчина, а потом обернулся к своим рабочим, что доставали инструменты из машин: – Мужики, бля, сворачиваемся! Мы забыли поставить в известность старика!
– Ах-ха-ха! – откровенно заржали рабочие.
– Вы смеётесь, – спокойно сказал мистер Шайн, – но я ведь занимаю это место совершенно законно и исправно плачу за него. Да и мои клиенты всегда знают, что я здесь, вот уже лет как десять. По договору администрация должна была мне сообщить о таких изменениях.
– Дед, ёб ж твою бабушку! Здесь пройдёт газовая труба! Ты что ж думаешь, компания «РаспредГаз» будет прокладывать её в обход твоей лавки?! – На заднем плане вновь раздался смех рабочих.
– То есть вы хотите сказать, что трубы пройдут прямо через парк? – недоумённо спросил мистер Шайн.
– Ну, давай ты ещё начнёшь про экологию нам тут задвигать!
– Дело в том, – продолжил мистер Шайн, – что я лично знаю мистера Дэнвера, главу нашей администрации. Он любит этот город и этот парк, и сам здесь часто гуляет с детьми. Сомневаюсь, что он мог принять такое решение.
– Ах-ха-ха! – заржал мужчина. – Во заливает! Ты знаешь мэра?! Рассказывай! Давай ка, собирай свою тележку и проваливай! А то наш экскаватор проедется прямо по твоим пирожкам!
Мистер Шайн не стал вступать в перепалку, так как знал, что если закон на стороне этого мужчины, то здесь ничего нельзя поделать, но если закон на его стороне, справедливость обязательно восторжествует, и он рано или поздно вновь займёт своё законное место. Его отец ему так говорил, когда в годы социализма полицейские пришли арестовывать его частное имущество: «Лео, пусть эти люди забирают всё. И так они действительно будут думать, что забрали у тебя всё. Но в действительности они не забрали у тебя ничего, ведь всё, что ты знаешь, всё твоё мастерство – всегда с тобой в твоём уме…»
– Хорошо, – ответил мистер Шайн, – я уберу свою лавку. Только дайте мне немного времени. Одному мне тяжело управиться, обычно собраться мне помогает внук.
– Хорошо, бля, дед! Но давай как-нибудь побыстрее! Техника простаивает!
Мистер Шайн начал поспешно собирать товар. В это время к парку подъехала группа репортёров из местной газеты. Из фургона вышла девушка и сразу же обратилась к мистеру Шайну:
– Что здесь происходит, мистер Шайн?
– Я вам скажу, что здесь происходит! – вклинился мужчина. – По указанию главы действующей администрации, мистера Дэнвера, через парк пройдёт газовая линия!
– Что?! – опешила репортёрша. – Какая ещё газовая линия?! – И вопросительно посмотрела на мистера Шайна.
Мистер Шайн пожал плечами и сказал:
– Не знаю, Фрэнсис. Все вопросы к этому господину.
– Покажите документы! – потребовала мисс Фрэнсис от мужчины.
– Кто вы такая, чтобы я показывал вам документы? Полиция?
– Хорошо, тогда я вызываю полицию.
– Да-да, пожалуйста, – высокомерно сказал мужчина.
Пока полиция ехала, собралась толпа недовольных горожан. Мистер Шайн всех угощал пирожками. Фрэнсис успокаивала мистер Шайна:
– Не переживайте, мистер Шайн, это явно провокация со стороны штаба Уэйна Старринга. Это стандартный приём, когда ищут человека, на фоне которого разворачивается скандал, но сам этот человек не имеет никакого отношения к теме. Это делается, чтобы привлечь внимание прессы, полиции, общественности. Чтобы в глазах людей сложилось подсознательное впечатление о плохих намерениях того кандидата, против которого направлена эта акция.
– Да-да. Я всё понимаю, Фрэнсис. Благодарю вас за поддержку.
– Вот увидите, – продолжала репортёрша, – как только полиция приедет, эти ребята начнут себя вести уже не так вызывающе. Их цель – не действие, а создание шума.
Возле парка остановилось несколько полицейских машин. Из одной вышел офицер средних лет и направился в сторону входа в парк. Подойдя к пирожковой лавке, офицер сказал:
– Добрый день, мистер Шайн. – И с юмором добавил: – Смотрю, и вас коснулся кризис власти?
– Здравствуйте, Джозеф. Да, можно и так сказать.
Офицер обернулся к нарушителю спокойствия и потребовал документальное разрешение на проведение работ. На что мужчина ответил:
– Ой! Кажется, я забыл его на столе у мэра…
– Понятно, – сказал офицер. – Тогда проедемте, будем оформлять нарушение общественного порядка. – Потом вновь повернулся к мистеру Шайну: – Вам, сэр, к сожалению, тоже придется проехать, для дачи свидетельских показаний.
– Джозеф, – ответил мистер Шайн, – я не буду свидетельствовать против этого человека, ведь он не сделал мне ничего плохого.
– Но он оскорбил вас, мистер Шайн!
– Нет, Джозеф, он оскорбил самого себя. Ведь наш мир – это отражение нас самих. И если человек говорит тебе, к примеру: «Ты – урод!», значит, именно таковым он себя ощущает.
– Ох, мистер Шайн! Опять ваша философия! Нет, я, конечно, всё понимаю, но в данном случае считаю, что этот человек заслужил наказание.
– Видите ли, Джозеф, я убеждён, что наказание только озлобляет, склоняет к мести и дальнейшему грехопадению. Но только прощение направляет человека на путь истинный.
– А по мне так прощение порождает безнаказанность, – не согласился с ним офицер.
Мистер Шайн понимал, что это типичная предистианская позиция. Тогда как Предистос учил людей прощать, и на своём личном примере показал, как нужно уметь прощать. Но предистиане исказили это учение, решив, что они обязаны отомстить за Предистоса. Поэтому именно месть, желание наказать неверного (в предистианской традиции – неверующего), легло в основу предистианства. Прощение для предистиан всегда было красивым словом, лишённым живого опыта. Везде и всюду предистиане пропагандировали прощение, но, когда дело доходило до ущемления их личных прав, они редко применяли это прощение в реальной жизни.
Но так как офицер не был расположен к длительным философским рассуждениям, мистер Шайн ответил коротко:
– Вы заблуждаетесь, мой друг. Безнаказанность есть следствие потворства греху.
